Во Франции почти ежедневно происходят нападения
на церкви. Однако в сообщениях французских СМИ никогда не
указывается этническая и религиозная принадлежность нападавших.
Дело в том, что во Франции законодательно запрещена статистика на
основе расы, религии или происхождения. Данные об этнорелигиозном
составе французского общества сознательно утаиваются властями, что
затрудняет изучение этнической и религиозной преступности. Однако,
если копнуть глубже, можно обнаружить цифры, которые
недвусмысленно подтверждают, что преступления во Франции совершают
в основном “цветные французы”.
По данным французского МВД, в 2018 году
иностранцы, в основном мигранты, составляли 6% населения страны.
Они обвинялись в совершении 16% всех убийств, 15% нападений, 14%
изнасилований, 17% краж оружия, 32% ограблений, 27% краж со
взломом. Приезжие из Африки, не имеющие французского гражданства,
составляют 3% населения Франции. Они обвинялись в совершении 13%
краж со взломом, 9% вооруженных ограблений, 24% ограблений без
оружия.
В 2010 году социолог Юг Лагранж в своей
нашумевшей книге “Отрицание культур” опроверг утверждения
французских левых о том, что повышенная преступность среди
потомков иммигрантов неевропейского происхождения имеет социальный
характер. Лагранж опросил более 4500 подростков из неблагополучных
районов департамента Иль-де-Франс и в пригородах Нанта. Вывод: при
одинаковом социальном статусе “подростки, воспитывавшиеся в
семьях, происходящих из стран Африки, в три-четыре раза чаще
становятся преступниками, чем подростки, воспитанные в семьях
коренных французов. А те, кто вырос в семьях выходцев из Магриба,
в два раза чаще”. Выводы Лагранжа о культурной несовместимости
выходцев из Африки и Ближнего Востока с коренными французами
подтверждаются и исследованием социолога Себастьяна Роше
“Этническая принадлежность и преступность молодежи во Франции”.
В 2008 году от 60% до 70% заключенных во
французских тюрьмах были мусульманами. Социолог Фархад Хосрохавар
в своей работе “Ислам в тюрьмах” пишет, что во французских тюрьмах
количество заключенных-мусульман “часто превышало 50%, иногда
около 70%, даже 80% в тюрьмах на окраинах”.
В 1911 году мигранты составляли 2,8% населения
Франции. Сегодня они составляют почти 10% населения - против 7,3%
в 2000 году. Число нелегальных мигрантов точно подсчитать
невозможно, но, по оценке властей, в 2018 году в одном лишь
департаменте Seine-Saint-Denis их могло быть до 400 тысяч, то есть
20% населения департамента.
Эксперт французского Института демографических
исследований Мишель Трибала в книге “Ассимиляция: конец
французской модели” отметила, что большинство французов считают
иммиграцию чрезмерной, но правительство Франции, а также Германии,
Австрии, Испании, Италии, Австрии, Польши, Португалии все равно
будут ее стимулировать. Соответственно, этнический состав
населения этих стран будет меняться. В начале 70-х годов
предполагалось, что мигрантов можно ассимилировать, что они станут
“новыми французами”, как это происходило в Римской империи с
“новыми латинянами”. Однако к 80-м годам иммиграция стала
серьезной политической проблемой. Правда, левые долго отказывались
от ее обсуждения, опасаясь выхода на авансцену политики
“Национального фронта” Жан-Мари Ле Пена. И лишь в 2007 году
Саркози создал министерство иммиграции и национальной
идентичности, но к изменениям в миграционной стратегии это не
привело. Если ничего не изменится, мы увидим превращение Франции в
Алжир.
Мигранты рассматриваются французскими левыми как
электорат уже 50 лет. Начиная с Жискар Д’Эстена, вся их политика
сводилась к тому, чтобы наводнить Францию лояльными избирателями.
И поскольку во Франции с доколониальных времен осталось сильнейшее
алжирское влияние, французские власти заключили с алжирскими
бонзами своеобразный пакт. Франция принимает алжирских мусульман,
а Алжир помогает контролировать свои общины и избирательные
пункты.
По влиянию исламское лобби во Франции
соперничает сейчас с “Великим Востоком” – масонской ложей из
которой вышли почти все президенты Пятой республики. Дошло до
того, что почетный гроссмейстер “Великого Востока” Франсуа Тюаль
высказался буквально так: “Франция 1970-х годов и Франция 2020-х –
это две разные цивилизации. То, что сейчас ходит по Франции, это
не французы”.