В далеком 1867 году на первых переговорах с
российским консулом в Японии Е.Бюцовым японский министр
иностранных дел Танэоми Фукусима предложил “продать Японии
территорию Сахалина к югу от 50° с.ш.”. Тогда ответ был
отрицательным, переговоры окончились ничем, но возобновились летом
1874 года, когда в Петербург в ранге чрезвычайного и полномочного
посла прибыл новый японский посол Эномото Такэаки.
В середине 1870-х годов японские власти
сознавали, что противостоять России на Сахалине, пытаться
конкурировать с ней в хозяйственном развитии острова Япония не в
состоянии. Сезонное использование южной оконечности Сахалина для
нужд рыболовства не выглядело серьезным аргументом в
территориальном споре. Тогда родилась идея отказаться от претензий
на Сахалин, а за это побудить Петербург уступить Японии все
Курильские острова до Камчатки. Перед отправлением в Россию посол
Эномото получил от японского правительства инструкцию, согласно
которой он должен был весь Сахалин уступить России и добиться
получения всех Курильских островов как территории, по площади
равной половине Сахалина.
Однако Эномото не спешил излагать японскую
позицию. В переговорах с директором Азиатского департамента МИД
России П.Стремоуховым он предъявил претензию не на южную половину,
а на весь Сахалин и заявил: “Ваша страна желает владеть всем
островом, имея в качестве границы пролив Лаперуза. Наша страна
также желает владеть всем островом, имея в качестве границы
Татарский пролив. Поскольку спор не решен, то хотелось бы провести
границу справедливо по естественному рельефу Сахалина”. Позиция
Эномото удивила российских переговорщиков, но японский посол
выдвинул еще более поразительное предложение: “Остров Уруп и
прилегающие к нему три небольших острова навечно становятся
собственностью Японии, и Японии же должны быть переданы русские
военные корабли”.
Лишь 4 марта 1875 года японский посол впервые
заговорил об отказе Японии от Сахалина за соответствующую
компенсацию и заявил, что в качестве платы Япония хочет получить
все Курильские острова. Утверждения некоторых историков о том, что
Санкт-Петербург с готовностью ухватился за это предложение, едва
ли можно считать верным. Российские переговорщики отнеслись к
этому предложению, сознательно завышенному, как к первоначальной
переговорной позиции. Соглашаясь обсуждать идею “обмена”, они
намеревались вести дипломатический торг. Японскому послу был
предложен вариант, по которому в обмен на признание Сахалина
российским Японии передавались бы Курильские острова за
исключением трех северных – Алаида, Шумшу и Парамушира.
Сохранение за Россией этих островов позволяло
оставить для российских кораблей свободный выход в Тихий океан,
что имело важное стратегическое значение. Это выглядело разумным
компромиссом, тем более если принять во внимание уступку при
аналогичных обстоятельствах Японии южнокурильских островов. Однако
дипломаты не проявили достаточной настойчивости. В той
международной обстановке Российский Император и министры стали
тяготиться дальневосточными владениями, экономические выгоды от
которых были не столь велики. Не сознавали они в должной мере и
стратегическое значение Курильских островов. Вместе с тем Эномото
неукоснительно выполнял инструкцию своего правительства с
требованием передачи Японии всех Курил до Камчатки. Так как он
отказывался рассматривать компромиссные варианты, было запрошено
согласие российского правительства, а затем Императора на
заключение договора на японских условиях. Монаршее согласие было
получено.
145 лет назад в Санкт-Петербурге состоялось
подписание документа, который остался в истории под названием
“Трактат, заключенный между Россией и Японией 25 апреля 1875 года,
с дополнительной статьею, подписанной в Токио 10 августа 1875
года”. По соглашению права на владение всем островом Сахалин
получала Россия, а все Курильские острова переходили во владение
Японии. Японским судам предоставлялось право в течение десяти лет
свободно посещать сахалинский порт Корсаков. За японскими рыбаками
закреплялось право вести рыбную ловлю в Охотском море и у берегов
Камчатки. За находившиеся на южной оконечности Сахалина японские
постройки и другое имущество российская сторона обязалась
выплатить компенсации. Таким образом, Япония получила четко
зафиксированные экономические привилегии, а что касается
российских интересов на Курилах, они были утрачены без какого-либо
возмещения.
Россия пожертвовала своей территорией, которая
официально, с точки зрения международного права, была признана
таковой по Трактату 1855 года, а “обмененные” японские права на
Сахалин не имели юридического оформления. Утверждения о том, что
Петербургский договор 1875 года “был по настоящему равноправным
договором”, справедливы лишь для Японии. Россия же, как и в 1855
году, ради добрососедства с Японией пошла на существенные
территориальные уступки.
Как и продажа в 1867 году американцам Аляски и
Алеутских островов, уступка Японии Курильских островов была
серьезной ошибкой российской дипломатии, которая нанесла большой
ущерб государственным интересам России на Тихом океане. “От обмена
Курильских островов на Сахалин, – говорил один из царских
дипломатов, – Россия не только не получила выгод, но, наоборот,
попала впросак, потому что, если Япония устроит сильный порт на
каком-нибудь из Курильских островов и тем пресечет сообщение
Охотского моря с Японским, Россия потеряет выход в Тихий океан…
Напротив, если бы она продолжала владеть Курильскими островами,
Тихий океан был бы для нее всегда открыт”.