Если об истории революций, от английской буржуазной до
“великой октябрьской” написаны многочисленные тома на всевозможных языках,
то народные контрреволюционные движения обойдены вниманием исследователей.
Мало кто слышал о вандейской или карлистской контрреволюциях, и уж тем
более неизвестной осталась история великой народной контрреволюции
Кристерос, в Мексике, в 1926-29 гг.
В XIX в. Мексика управлялась испанскими плантаторами. В
первой половине XIX столетия здесь разразилась гражданская война,
связанная с попыткой колонизации страны Наполеоном III. Внутренние
нестроения и поражения в череде войн с Соединенными Штатами длились до
1876 года, когда к власти пришел Порфирио Диас, чтобы управлять страной до
1910 года. "Порфирианская" эпоха характеризовалась, с одной стороны,
развитием экономики и внутренней стабилизацией, а с другой стороны, -
вызреванием конфликта, который вылился в гражданскую войну Кристерос.
Возникли два отдельных мира, разнящихся в религиозном,
социальном, этническом и расовом отношении. С одной стороны была элита: 20
тысяч человек, обладающих избирательными правами. Их характеризовал факт
проживания в больших городах, агностицизм или атеизм, плохо скрываемый
антиклерикализм, идеологический либерализм. В подавляющем своем
большинстве это были потомки испанских колонизаторов, ориентированных на
“американский образ жизни”. При этом 95% населения страны составляла
сельская беднота, для которой западная либеральная идеология была чужда,
идентификация основывалась на католической религии, в особенности на
культе Девы Марии. Мексиканские либералы были заядлыми врагами испанской и
католической традиции, символом которой была Конкиста Мексики Кортесом,
тогда как потомки индейцев вспоминали ее с симпатией, видя в Конкисте
освобождение от кровавого властвования ацтеков. Характерной чертой Мексики
была пропасть между светской либеральной элитой и католическими массами.
В 1924 году к власти пришел представитель левых
революционеров Кальес, который официально провозглашает лозунг:
"церковники - непримиримые враги цивилизации и освободительных революций".
Он был захвачен маниакальной антиклерикальной идеей, намереваясь
"освободить" Мексику из-под власти попов и религии. Своих пособников он
называл “дефанатизаторами”, или врагами религиозного фанатизма.
За антиклерикализмом Кальеса были менее заметны были
захваты имущества под предлогом национализации многих отраслей
промышленности, сельскохозяйственные реформы, ликвидация прежней системы
образования. Все эти реформы осуществлялись на фоне борьбы с церковью
методами, напоминавшими большевистские. Военные, не сходя с коней,
въезжали в храмы, оскверняя святыни разными способами, вплоть до
устройства оргий в алтарях. Многие храмы и часовни были разрушены. Был
введен штраф 10 песо за произнесение вслух слова "Бог" (Dios), который
распространялся и на выражения, содержащие этот корень, такие как,
например, Adios ("с Богом", или "до свидания"), или Dios quiere (как Богу
будет угодно). Был введен штраф в 50 песо за колокольный звон, за обучение
детей молитвам, за обладание фигуркой святого или святой и еще за 30
подобных "нарушений". К 14 июня 1926 года из страны были изгнаны все
монастыри, национализировано все церковное имущество.
28 марта 1926 года группа из 200 антиклерикалов
попыталась осквернить храм в Сан Маркосе, но - неудачно, поскольку
прибывшие на богослужение верующие прогнали их палками и камнями. Через
несколько дней антиклерикалы прибыли вновь при поддержке войскового
подразделения, которое оружейным огнем расстреляло толпу, убив несколько
десятков человек. В ответ католики отказались покупать товары,
произведенные на правительственных предприятиях и изъяли средства из
государственных банков. Эта акция имела целью экономический бойкот
государственной экономики и уменьшение доходов в ее бюджет. 31 июля 1926
года мексиканский епископат также объявил государству бойкот,
приостанавливая богослужения и участие в таинствах по всей стране. Народ
расценил названный закон как повод к освобождению от лояльности к
бойкотируемому епископатом государству и начал восстание.
Восстание Кристерос имело все признаки партизанской
войны. В момент начала восстания не было ни вождей, ни какой бы то ни было
организации. Оружие добывалось у врага. Сопротивление имело спонтанный
характер и отдельные очаги вспыхивали в разных районах страны и в разное
время. Когда правительственной армии удавалось подавить восстание в одном
месте, оно вспыхивало в другом. Умиротворенные районы восставали снова.
Характерной чертой той войны было отсутствие крупных сражений; она
складывалась из тысяч эпизодических стычек, организуемых группами,
состоящими из десятков, реже - сотен человек.
Количество участников, действующих одновременно, было от
20 до 50 тысяч человек. При этом следует помнить, что это - только
подразделения находившиеся в постоянной боевой готовности. Тысячи
Кристерос - это крестьяне, которые днем пахали землю, а ночью стреляли в
солдат правительственных войск. Основной проблемой Кристерос был не набор
повстанцев, с этим не было никаких проблем; проблема была с их
вооружением. Оружие можно было раздобыть только у врага, отбив его, либо
купив. Коррумпированные солдаты и офицеры охотно продавали и оружие и
амуницию.
Длившаяся почти три года повстанческая война Кристерос
характеризовалась постоянным ростом числа вооруженных участников и
увеличением зоны боевых действий. Генералы правительственной армии, не
способные справиться с повстанцами традиционными методами, решили взять на
вооружение британские методы борьбы с восставшими из времен англо-бурской
войны. Победить повстанцев можно было только отрезав их от поддерживающего
их местного населения. Этого можно было добиться только депортацией
населения или его изоляцией. Таким образом, гражданское население
загонялось в специально организованные лагеря, и содержалось в условиях
пустыни месяцами, причем на каждую семью приходилось по нескольку
квадратных метров жилой площади. Голод и предельная антисанитария косили
людей, скопившихся в лагерях. Однако, тактика эта оказалась для
правительства фатальной по своим последствиям: 100-тысячная
правительственная армия была не в состоянии охранять в лагерях 15
миллионов крестьян, сохраняя при этом силы для проведения военных
операций, а поскольку так называемые "концентрации войск" имели локальный
характер, повстанцы перемещались в районы, где этих скоплений войск не
было. Более того, чтобы избежать направления прибывшими войсками в лагеря,
крестьяне массово уходили "в леса", присоединяясь к повстанцам. Выпущенные
по истечении нескольких месяцев из лагерей, крестьяне, с намерением
отомстить за страдания и голодную смерть близких, в массовом порядке
присоединялись к восстанию.
Несмотря на анархию структур и отсутствие у восставших
стратегических целей, отвага и самоотверженность Кристерос привели к тому,
что части правительственной армии отступали по всем фронтам, теряя
контроль над половиной страны, заселенной большинством мексиканского
населения. В 1929 году правительство контролировало только крупные города,
пустыни на севере страны и заросший джунглями Юкатан. И вдруг восстание
погасло вместо того, чтобы расправиться с режимом безбожников. Удар
восстанию был нанесен со стороны, с которой Кристерос его не ждали - со
стороны церковников. 22 июня 1929 года пресса опубликовала текст
соглашения между католической церковью и мексиканским государством,
согласно которому повстанцам объявлялась амнистия, а церкви обещалось
возвращение конфискованного у нее имущества. Католическая церковь, со
своей стороны, обязывалась отозвать анафему, наложенную на государство,
погасить восстание, что ей удалось, поскольку верующие перестали
поддерживать повстанцев, когда церковь запретила им это делать, а
упорствующие Кристерос были отлучены от причастия.
Кристерос не создали своей политической доктрины, не
сформулировали своего видения модели власти, государства, экономики. Их
действия были по преимуществу защитными. В этом - корень драмы повстанцев:
Кристерос хотели, чтобы правительство не мешало им быть католиками, вместо
того, чтобы стремиться к свержению режима и перестройки Мексики в
государство по образу и подобию новой элиты. Это объясняет, почему
Кристерос не сформировали централизованной власти, как политической, так и
военной, создав несколько десятков или сотен региональных общин. Горизонт
штата (провинции), в которых они жили и был самым широким из доступных.
Они не умели "думать" в государственном масштабе. В движении остро
недоставало интеллектуалов, которые могли бы сформулировать политическую
философию Кристерос, определили бы цели движения, организовали регулярные
вооруженные силы и решились бы на захват власти.