Когда оставшиеся без работы жители города Пикалёва
перекрыли федеральную трассу, никто даже и не вспомнил, что произошло это
день в день с другим народным бунтом – случившимся 47 лет назад. В мае
1962 года на электровозостроительном заводе в Новочеркасске дирекция
решила снизить на треть заработную плату рабочих. Совпало это с тем, что
цены на мясо и молоко поднялись по стране на 25-30%. И люди, только что
сводившие концы с концами, квалифицированные специалисты, отнюдь не
потерявшие при том своей работы, оказались с семьями на грани голода.
Пятитысячная толпа – шеренгами, под красными знаменами, с пением советских
песен – направилась в центр города выдвигать свои экономические требования
властям. Никто к ним не вышел.
Поставили радиоглушилки (радиолюбительство в те времена
было аналогом интернета) и ввели бронетехнику и войска. Прямо перед
зданием горисполкома, в котором трусливо отсиживались отцы города, были
убиты 23 человека и ранены 87. Это еще не весь кровавый счет. Прибавим к
23-м семерых арестованных “зачинщиков”, которые получили за цивилизованное
выражение своей гражданской позиции “высшую меру наказания”. Не говоря уже
о тех десятках человек, которых “гуманно” отправили на долгие годы на
лесоповал. Тела погибших даже не были выданы родственникам. Их увезли
прямо с площади и тайно закопали – до сих пор неизвестно где.
Показательно, что события в Новочеркасске произошли
спустя почти десятилетие после смерти Сталина. Возможно, некоторые
почитатели “вождя народов” тут же и возразят: вот именно, все это
безобразие было “при Хруще”. А вот “при Сталине” тут же “расстреляли бы
директора завода” – расстреляли бы прежде, чем он успел понизить зарплату
,и счастливым рабочим незачем бы было выходить на площадь, сидели бы дома,
кушали мясо с маслом и молоком запивали.
Увы, не совсем так. Сталинский период действительно не
знает массовых народных изъявлений экономических требований, но только по
одной причине: случись Новочеркасск лет на двенадцать раньше – расстреляли
бы в первую очередь не директора завода (хотя и он вполне мог попасть под
раздачу), а опять же рабочих. Но только не тридцать человек, а тысяч этак
семь. И люди прекрасно это понимали, и перебивались в случае
государственной необходимости хлебом и картошкой, но “бунтовать” не смели.
При Хрущеве же – поверили, что времена переменились к лучшему, что их не
убьют, а выслушают, как полноправных граждан своей страны. Но ошиблись,
режим-то все равно оставался советским.
Большая часть судорог власти в 60-х годах, загадочных и
абсурдных на взгляд из сегодняшнего дня, обусловлена тем, что
государственная махина, исправно работающая в условиях террора против
собственного народа и базирующая экономику на крепостном труде, оказалась
до изумления неэффективной в иных условиях. Никита Хрущев был запятнан
кровью, когда еще только шел во власть. Новочеркасск разве что добавил
новых красных пятен на его украинскую белую рубаху с вышивкой по вороту.
Но все-таки Хрущев – велик, как только может быть велик людоед,
задумавшийся о том, что есть что-то глубоко неправильное в его диете.
Тогда людоедство было нормой поведения и даже добрая детская поэтесса
Агния Барто могла отреагировать на расстрел очередной оппозиции газетной
статьей под названием “Гады растоптаны”.
Теперь времена вроде бы иные. В самом деле, жители
Пикалева заявляли о своих правах, не рискуя быть при этом расстрелянными –
в худшем случае их мог избить ОМОН. В 1962 г. демонстрация новочеркасских
рабочих задохнулась в информационном вакууме, а сегодня голодающие
пикалевцы на добрые две недели стали героями новостных сюжетов. Казалось
бы, прогресс налицо, однако нельзя забывать, что методы, которыми власть
общается с населением, определяются степенью ее страха. В шестидесятые
годы коммунисты боялись, что по примеру новочеркасских пролетариев
поднимется вся страна. В 2009-м году власти РФ боятся не столько населения
(чтобы его успокоить, достаточно разыграть нехитрое шоу по телевидению),
сколько опасаются вызвать неудовольствие “старших партнеров” из
Вашингтона. Но главное, что роднит давние события в Новочеркасске и
нынешние в Пикалево – презрительно-отчужденное отношение власти к
“гегемону” и “электорату” соответственно.