Борясь с законной Царской властью до революции и с Белым
движением в годы гражданской войны, большевики видели естественных
союзников среди так называемых “угнетенных наций”. Ленин неоднократно
подчеркивал, что “необходимо отличать национализм нации угнетающей и
национализм нации угнетенной, национализм большой нации и национализм
нации маленькой”. Большевики с самого начала считали главной опасностью в
национальном вопросе так называемый “великодержавный русский шовинизм” и
старались привлечь на свою сторону национальные меньшинства. Для этого
была разработана политика “коренизации”. Россия была разделена на
национальные республики и автономии. Ставилась задача ускорить
экономическое и культурное развитие нерусских республик, ускоренным темпом
готовились национальные кадры, которым предоставлялись всевозможные льготы
и привилегии, проводилась дерусификация госаппарата, насаждались местные
языки. При этом русские ставились в неравноправное положение.
На Украине политика “коренизации” получила название
“украинизации” и приобрела уродливые формы. После установления советской
власти на Украине было объявлено о равноправии русского и украинского
языков. Во время гражданской войны большевиков поддержали
национал-коммунистические партии “боротьбистов” и “укепистов”, вскоре
влившиеся в ряды КП(б)У и ставшие основой ее национал-коммунистического
крыла.
В апреле 1923 г. XII съезд РКП(б) объявил “коренизацию”
официальным курсом партии в национальном вопросе. В том же месяце VII
конференция КП(б)У заявила о политике “украинизации”, что украинские ЦИК и
Совнарком сразу же оформили декретами.
Было принято решение об украинизации госструктур и
предприятий, которую планировалось закончить до 1 января 1926 года. Однако
тогдашнее руководство УССР не проявило особого рвения, а в апреле 1925 г.
Эммануил Квиринг был смещен с поста первого секретаря ЦК КПУ, а на его
место был назначен верный сталинец – Лазарь Каганович. Началась
форсированная украинизация. Каганович назначил наркомом просвещения УССР
бывшего украинского эсэра Александра Шумского. Новый нарком, плохо
говоривший по-украински, начал фанатично проводить решения партии и
правительства в жизнь.
Украинизации подлежали служащие всех учреждений и
предприятий, вплоть до уборщиц и дворников. Нежелавшие украинизироваться
или не сдавшие экзамены по украинскому языку, увольнялись без права
получения пособия по безработице и с волчьим билетом. Курсы по украинскому
языку и культуре проводились 2 часа в день после работы, причем отстающие
сами оплачивали обучение, эти курсы были 5-месячными для тех, кто не знал
украинского языка и 3-месячными для тех, кому было нужно улучшить знания
языка и культуры. Проверку на предприятиях принимала комиссия из
представителей власти, профсоюзных и партийных органов, отделов Укрликбеза
и преподавателей украинского языка.
Шумский поддерживал писателя-коммуниста Николая
Хвылевого (Фитилева), претендовавшего на роль идеолога украинизации.
Хвылевой вступил с рядом призывов к травле русской культуры, а также с
лозунгами “Геть від Москви” и c призывом “орієнтації на психологічну
Європу”. Любопытно, что данный деятель был не украинцем, а этническим
великороссом. В годы гражданской войны являлся замначальника
Богодуховского ЧК Харьковской губернии, участвовал в карательных отрядах в
качестве комиссара и прославился, по словам современников, “исключительной
жестокостью при ликвидации “классовых врагов”.
Украинизировали все и вся: прессу, школы, вузы, театры,
учреждения, делопроизводство, штампы, вывески и т. д. Например, в Одессе,
где учащиеся-украинцы составляли менее трети, были украинизированы все
школы. На Украине был практически уничтожен русский театр. В 1930 г. на
Украине оставалось только 3 большие русскоязычные газеты. Прием в вузы,
аспирантуру, защита ученых степеней, продвижение по служебной лестнице
зависело не только от классового происхождения, но и от национальности.
Секретарь КПУ поляк Станислав Косиор призывал коммунистов: “На собраниях,
заседаниях, при встречах с товарищами говорите только по-украински”. Все
это вызывало у населения сопротивление, которое выражалось в уклонении от
украинизации и саботировании ее. Наиболее популярным в эти годы выражением
было: “Извините, вы это серьезно или по-украински?” И это несмотря на то,
что за такие высказывания можно было получить ярлык “врага народа” и
мотать срок “в местах, не столь отдаленных”.
Вопреки общераспространенному мнению политика
украинизации никогда не была в УССР отменена. Даже на XIII съезде КПУ в
1937 г. генсек ЦК КПУ Косиор заявлял, что “ЦК КП(б)У все это время
продолжал линию на дальнейшую украинизацию”. Политика украинизации в
народе поддержки не имела. Украинский филолог Шевелев, которого никак не
заподозришь к великороссам, замечал: “Украинизация фактически опиралась
только на украинскую интеллигенцию коммунистической ориентации, очень
тонкий слой общества. Рабочие и средний класс были в лучшем случае
равнодушны. Не сохранилось каких-либо сведений о каком-нибудь энтузиазме
среди крестьянства”.
Только в 1938 г. русскоязычное население вздохнуло
несколько свободнее. Русский язык был введен как обязательный в школах, а
в Киеве появилась единственная общеукраинская русскоязычная газета “Правда
Украины”.