Официозные политологи и историки, получившие от хозяев
мира сего доступ к средствам массовой информации, никогда не употребляют
слово “империя” в положительном смысле. Даже если за империями прошлого и
признаются какие-то заслуги, всегда делается один и тот же вывод – “все
империи когда-нибудь рушатся”. Между тем, бессмысленней этой фразы,
кажется, и не найти. Зачем, спрашивается, жить, если все равно помрешь?
Хотя уж империи-то на средний человеческий век обязательно хватит. Да,
империи, конечно, рушатся, но до того они существуют многие столетия. А
когда рушатся одни империи, им на смену приходят другие - более того,
гибель одних империй есть необходимое условие для создания новых.
В обиходе “империя” понятие столь же неопределенное,
как, например, “интеллигенция”. Но на практике оно равнозначно понятию
“великая держава”; соответственно “империализм” и “великодержавность”
практически синонимы. Империя - это, как минимум, государство, вышедшее за
пределы этнических границ, имеющее некоторое ядро и подвластные
территории. Империи могут иметь самую разную структуру, систему власти,
состав, порядок национальных отношений и т. п. Собственно, вся
человеческая история есть история возникновения, борьбы и гибели
разнообразных империй. Ни одному государству еще не удавалось стать
великой державой, не будучи империей, т. е. оставаясь моноэтничным и в
пределах своей изначальной территории. Создание империй есть результат
свойственного всему живому стремления к экспансии, поэтому нет ничего
более естественного, чем их создание и гибель в борьбе с подобными
стремлениями других национальных организмов.
Даже относительно небольшие страны, в силу разных
обстоятельств получившие вдруг некоторые преимущества, непременно
пользовались ими для экспансии. Португалия, в конце 15 века первая
освоившая путь на Восток, Голландия, создавшая в 17 веке наиболее
многочисленный в Европе флот, Швеция, превратившая после Тридцатилетней
войны и до начала 18 века Балтику в свое озеро, - на несколько десятилетий
становились вровень с первыми государствами Европы.
Нередко националистическая и имперская идеологии
противопоставляются друг другу. Однако необходимо помнить, что
национальная и имперская государственность неразрывно связаны между собой.
Без первого не бывает второго, одна перетекает в другую и обратно. В
основе любой империи лежит какая-то национальная основа, вокруг которой
затем и строится империя. Главная империя наших дней – США, хотя и имеет
как бы “вторичный” характер, прошла классический путь территориальной
экспансии – от объединения узкой полоски образований на Восточном
Побережье до контроля над сопредельными океанами. В США навезли негров,
приросли “латиносами”, отобрав у Мексики огромные территории, в Америку
понаехали ирландцы с итальянцами, но все равно образ “классического”
американца – это пока еще образ белого англо-саксонского протестанта.
Создание империи есть торжество и свидетельство
состоятельности национальной государственности. Процесс превращения
национального государства в империю, при поражении снова ужимающегося в
“первобытное” состояние, а затем вновь воссоздающего империю, пусть в
несколько иных границах – самый обычный процесс, который неоднократно
доводилось видеть на множестве примеров.
“Конструкция” империи может выглядеть по-разному. Если
население смежных территорий истреблено или ассимилировано, то она может
быть почти мононациональной, как Германская до заморской экспансии. В
других случаях “имперообразующий” этнос абсолютно преобладает, имея
инонациональную периферию, что характерно для большинства континентальных
империй, в том числе и Российской. Иногда может национальное ядро империи
может составлять даже меньшинство, как в империи Австрийской. В этих
случаях единство обеспечивается либо династической традицией, культурным,
либо чисто военным преобладанием данного этноса. Иной случай –
мононациональная метрополия при заморских колониях и, наконец, империя
может формально и не включать в свои границы конгломерат зависимых от нее
вассальных и марионеточных государств.
Но все-таки империя - есть прежде всего государство, и
ее цели не отличаются от целей любого государства: продолжать свое
существование в веках возможно более успешно, но в качестве себя самого,
т.е. этого же самого образования. Никакая империя не может ставить себе
целей, лежащих за этими пределами и означающих переход в другое качество,
т.е. самоуничтожение. Никогда еще ни одной империи не удавалось, например,
установить мировое господство, а если такая мысль в пылу успехов иногда и
возникала, то невозможность ее быстро становилась очевидной даже самым
честолюбивым завоевателям.
Качественно иное явление представляют образования,
создаваемые для реализации какой-либо всемирной идеи, т.е. выходящей за
рамки не только национальных, но и вообще всяких государственных (в том
числе имперских) границ. Поэтому не был, например, империей (при всех
внешних атрибутах – многонациональное государство, имперская политика и т.
д.) Советский Союз. Он был зародышем (вынужденным играть в “настоящее”
государство) антихристианского всемирного государства. Известная идея
“Всемирного Халифата” – того же рода. Точно так же, если США действительно
примет на себя на роль реализатора идеи глобализации и будущего центра
“мирового правительства”, это будет означать переход нынешней американской
империи в совершенно иное, воистину антихристово качество. И когда нечто
подобное станет реальностью, а с традиционными империями будет покончено
навсегда, человечество вплотную приблизится к концу своей истории. Не в
этом ли кроется секрет так усердно навязываемого массовому сознанию “антиимпериализма”?