Одним из основных лозунгов, с которыми большевики
захватывали власть в России, был “Земля крестьянам”. Но в действительности
советская система не могла допустить существования экономически
независимого класса и русским крестьянам была уготована участь, по
сравнению с которой крепостное право было разновидностью дачного отдыха.
Тотальное наступление на крестьянство началось с того,
что состоявшийся 10-17 ноября 1929 года Пленум ЦК ВКП(б) принял решение о
переходе к политике “ликвидации кулачества как класса на основе сплошной
коллективизации”. Конкретные механизмы этого реализации этого решения
выработала созданная 5 декабря того же года комиссия Политбюро ЦК ВКП(б)
по председательством наркома земледелия Я.А. Яковлева (Эпштейна).
Репрессиям должны были подвергнуться не только “кулаки”,
то есть сколько-нибудь успешные земледельцы, но и все, кто оказывал
сопротивление установлению новых порядков. Коллективизация в партийном
документе выступает лишь средством борьбы с “кулаками”, которые по
количеству производимого ими товарного зерна в 1926-27 гг. более чем в три
раза превышали колхозы. Т.е. коллективизация должна была привести и
привела к снижению количества товарного зерна и сельхозпродукции в стране.
Примечательно, что начали свою деятельность адепты
колхозного строя не с раскулачиваний, а с борьбы против православия. Как
отмечает историк-коммунист “они видели в религиозности крестьян проявление
диких суеверий и старались направить верующих на “путь истинный”, закрывая
церкви, нередко издевались над верой людей, снимая кресты с церквей или
совершая иные кощунства”.
Большевицкие эмиссары в деревне руководствовались не
столько экономическим положением крестьянина, сколько его идеологической
ориентацией. Для крестьян, не отвечающих формальным определениям кулака,
но не согласных с политикой коллективизации даже был придуман специальный
термины “подкулачник” или “кулацкий пособник”, к которым применялись те же
самые меры, что и к “кулакам”.
Коллективизация велась ударными темпами. Так, если к
началу 1929 года уровень коллективизации составлял 7,6%, то к 20 февраля
1930 года этот показатель достиг уровня 50%. Как выглядел этот процесс на
местах? Рассмотрим свидетельства очевидцев:
“Собрали собрание. Без всякого разъяснения стали говорить, что обязательно
сейчас подписывайтесь в колхоз все до одного. Но крестьянин ничего не
знает и думает – а куда буду писаться? Так и не стали подписываться.
Начали устрашать оружием, но все-таки подписываться никто не стал, потому
что никто не знает куда. Тогда председатель сельсовета, тут же был
секретарь райкома и еще один партиец начал грозить: “Кто не пойдет в
колхоз, того поставим к реке и пулеметом перестреляем” и затем стали
голосовать за колхоз; но говорили не так – “кто против колхоза”, а “кто
против советской власти”. Конечно, против советской власти никто не
пойдет”. Вот так действовали коммунисты на селе – обманом и угрозами.
Нельзя сказать, чтобы крестьяне пассивно терпели такие
издевательства над собой. Оказавшись на грани гибели, они брались за
оружие в отчаянной попытке если не отвратить от себя беду, то хотя бы
умереть с честью. “В вооруженных восстаниях участвовали тысячи человек.
Так, в Сибирском крае только с января по март 1930 года было
зарегистрировано 65 массовых крестьянских выступлений. В Средне-Волжском
крае в течение года произошло 718 групповых и массовых выступлений
крестьян, в Центрально-Черноземной области – 1170.
Вопреки идеологическим установкам коммунистов в массовых
выступлениях почти повсеместно принимали участие середняцкие и бедняцкие
слои. Восстания подавлялись с предельной жестокостью, для борьбы с ними
создавались специальные отряды партработников, привлекались части ОГПУ и
Красной Армии. Участники восстаний арестовывались и подвергались
заключению и высылке.
В 1930-1931 гг. на спецпоселение было отправлено 381 173
семьи общей численностью 1 803 392 человека, а за 1932 – 1940 к ним
прибавилось еще 2 176 000 человек. Таким образом, общее число
репрессированных составило около 4 миллионов человек. В реальности эта
цифра была еще больше, так как в ней не учтены раскулаченные по третьей
категории – отправленные на спецпоселение в границах своей области или
края, а также число умерших в дороге в ссылку. Таким образом, можно
говорить о 5-6 миллионах крестьян, пострадавших в ходе сталинской
коллективизации.
В результате были ликвидированы “кулацкие” хозяйства,
поставлявшие в 1929 году товарного хлеба больше, чем колхозы, в бесплодную
тундру были высланы наиболее компетентные и трудолюбивые крестьяне.
Положение усугубил и еще один фактор: не желая отдавать свой скот в общее
хозяйство, крестьяне начали массово забивать его, что приводило к общему
сокращению продовольственного фонда страны. Главным экономическим итогом
коллективизации стало снижение производства сельскохозяйственной продукции
в стране, что при росте городского населения сразу же привело к трудностям
с обеспечением продовольствием.
Большевицкая система хозяйствования оказалась куда менее
эффективной, чем прежняя. А само проведение коллективизации привело к
обвальному снижению производства продуктов и, как следствие, к голоду
начала 30-х годов. Этот голод не был признан тогдашней государственной
статистикой и поэтому некоторые историки-сталинисты по сей день оспаривают
его масштабы. По оценкам демографов, основанных на сравнении результатов
переписей населения 1926 и 1939 годов, число погибших от голода в 1932 –
1933 гг. составило от 4,5 до 5,5 миллионов человек. В их отношении
ленинский лозунг “Земля крестьянам” был реализован буквально. Земля, на
которой они трудились десятилетиями, стала им братской могилой.