РФ все больше превращается в страну тайны и
непредсказуемости. Самый важный вопрос россиянской политической жизни, кто
будет объявлен преемником Путина, в чьих руках будет власть после 2008-го
– это самая большая и непроницаемая тайна. Но и вообще путинские планы -
тайна, и все важные назначения, сделанные им, – неожиданности. Процесс,
приведший к назначению Путина, был не намного более открытым, чем
теперешний процесс передачи власти, и само это назначение не более
“предсказуемо”, чем то, которое, может быть, уже произошло в глубочайшей
тайне “кремлевского двора”.
В современной РФ, где, якобы, есть “свободная пресса”,
“оппозиционные партии”, “свободные выборы” и прочие атрибуты демократии,
самые важные вопросы политики окружены большей тайной, чем в Российской
Империи или СССР. В царской России царь и был самодержцем, и назывался
самодержцем. Форма и суть самодержавия совпадали. В СССР разрыв формы и
содержания был больше. Тем не менее в Политбюро и ЦК фасадная и реальная
стороны власти почти совпадали. Эти органы власти и формально, “по
уставу”, были высшими партийными органами и действительно обсуждали и
решали важнейшие вопросы, а Политбюро реально выбирало из своей среды
преемника генсека.
В путинской РФ фасад и реальность власти не имеют между
собой ничего общего. Реальность власти – безальтернативность президента,
практическая неограниченность его власти и даже его полная свобода в
назначении преемника. А фасад – мнимые демократия, разделение властей и
свободное избрание народом президента на открытых и альтернативных
выборах. Колоссальная реальная власть президента – это “неформальная”
власть, противоречащая формальным “фасадным” нормам.
Но если реальность власти не имеет ничего общего с
фасадом, значит, власть должна осуществляться тайно, “подпольно”. Тайной
становятся не только мотивы решений президента, но и сами важнейшие
решения, которые при обязательном демократическом фасаде не могут
провозглашаться и реализовываться открыто. Решения типа “обеспечить
конституционное большинство “Единой России” или “создать преданную
президенту, но конкурирующую с “Единой Россией” “Справедливую Россию” и
посмотреть, что из этого получится” или “передать собственность над той
или иной компанией или тем или иным СМИ в надежные руки” – могут быть
только секретными. И весь механизм их проведения в жизнь может быть только
секретным.
Операция “преемник” должна быть высшей тайной именно
потому, что здесь противоречие формы и содержания максимально. Здесь
нельзя допустить никакого сбоя, преемник может быть только тот, кого
назначат на место Путина. Но и фасад должен быть безупречен. Преемника
должны действительно избрать тайным голосованием на альтернативных
выборах. “Управляемая демократия” – это по сути своей постоянное
проведение “спецопераций”. А передача верховной власти в ней – самая
ответственная и самая тайная “спецоперация”.
И пусть Путин в должности сотрудника КГБ отнюдь не
блистал талантами, но приобретенные им связи и корпоративная лояльность
работников спецслужб вполне соответствуют задачам управления в россиянской
политической системе. Никто не может лучше осуществлять негласное
управление, чем сотрудники спецслужб.
В позднесоветскую эпоху на одного диссидента приходилось
не только несколько сотен или тысяч работников КГБ, но и несколько
десятков миллионов людей, испытывающих неопределенное недовольство. И эти
люди были везде – и в ЦК, и даже в том же КГБ. И именно смутное понимание
этого заставляло власть приставлять по сто агентов к каждому диссиденту,
как смутное понимание того, что несогласных в любой момент может стать
сотни тысяч, заставляет сейчас власть посылать ОМОН против горстки
“городских сумасшедших”.
Сейчас достаточно появления некоторой неопределенности в
том, в чьих руках власть, выхода в процессе борьбы за власть наружу разных
позиций обладающих властью, апелляции борющихся групп к обществу, как
теперешняя политическая дремота может пройти. Операция “преемник” таит в
себе риск не только для тех, кто в будущем может оказаться в роли новых
Березовских и Ходорковских, но и для режима в целом. Но даже если она
пройдет без сучка без задоринки, какая-то следующая важная спецоперация
неизбежно провалится.