Реформаторский дьявол, как известно, кроется в мелочах.
С самого начала пенсионной реформы россиянское “государство” отказалось от
информирования граждан о ее ходе и значении. Информационный вакуум был
создан специально для сокрытия ее реальных целей.
Реформа разрабатывалась на западные гранты в рамках
сообщества рафинированных либералов и сконцентрировалась в
Минэкономразвития и регулировавшем деятельность пенсионных фондов
Минтруда. Информационная активность свелась к личному и корпоративному
пиару, а также фарисейской акции по рассылке “писем счастья”. Никто толком
не знает, что означают приведенные в извещении цифры, а текст извещения
нарочно составлен так, что понять его невозможно. Получить информацию об
управляющих компаниях смогут только люди, приложившие значительные усилия,
ибо региональные отделения ПФ часто непросто даже найти, не говоря уже о
том, чтобы отстоять в них очередь. ПФ абсолютно закрыт информационно. В
отличие от многих госструктур, он не имеет сайта. Информация,
предоставляемая ПФ, заведомо недостаточна для принятия гражданами
обоснованных решений. Ситуация весьма напоминает чубайсовскую ваучерную
приватизацию, когда люди были лишены возможности ориентироваться в
инвестиционных фондах иначе, как по красивым названиям.
Наплевательское отношение властей РФ к пенсионной
реформе наиболее ярко проявляется в неопределенности юридического статуса
государственной управляющей компании — Внешэкономбанка СССР — и самого
Пенсионного фонда. На момент назначения государственной управляющей
компанией Внешэкономбанк СССР не имел лицензии, позволяющей ему заключать
договор доверительного управления с ПФ. Это — прямое нарушение
основополагающего закона. При этом ВЭБ находится вне существующего в РФ
правового поля. Его функция — банковское обслуживание внешнеэкономической
деятельности несуществующего государства СССР. Он имеет банковскую
лицензию СССР — но не имеет российской. Он ведет операции с ценными
бумагами, но не имеет лицензии профессионального участника рынка ценных
бумаг. Один из ведущих российских специалистов в области пенсионной
реформы Р.Кокорев отмечает, что “у него нет вообще никакой
организационно-правовой формы по российскому законодательству; его устав
утвержден Советом Министров СССР, и понять из этого устава, как устроена
эта компания, нельзя. Кто ее контролирует, какие в ней есть органы —
неизвестно”.
Разрушительный фактор пенсионной реформы — безбрежный
либерализм, проявленный при лицензировании управляющих компаний: из 60
поданных заявок было удовлетворено 55 — при том, что жизнеспособны из них
15—20 компаний. Люди, доверившие деньги остальным, практически обречены на
их обесценение. Либерал-реформаторы считают большое число управляющих
компаний благом: “вначале пусть все имеют возможность управлять, а потом
уже конкуренция всех расставит по своим местам”. Однако в условиях
информационной блокады потребитель почти гарантированно лишен необходимой
информации и в принципе не может сделать осмысленный выбор. Поэтому
конкуренция будет “расставлять всех по местам” известной ценой — за счет
будущих пенсионеров.
Основной порок пенсионной реформы — полное отсутствие
гарантий не только доходности, но и сохранности взносов. Это полный абсурд
с житейской точки зрения (государство берет у нас деньги для передачи нам
дохода, но ничего не обещает) и юридический нонсенс одновременно.
Отсутствие механизмов ответственности государства оставляет стойкий
привкус МММ и иных афер ельцинской эпохи. Система инвестирования
пенсионных взносов до боли напоминает пресловутые “финансовые пирамиды”.
Отличия — отсутствие каких бы то ни было обязательств перед населением,
долгосрочность вложений (позволяющая долго скрывать их реальную
эффективность), но главное — принудительный характер изъятия средств. В
МММ или “Чару” люди несли свои деньги, хотя и одурманенные пропагандой, но
по собственному желанию. В пенсионную же систему деньги изымаются по
закону — принудительно, так же как налоги.
Казалось, что естественней: раз новую пенсионную систему
создает государство, раз основная доля денег пойдет через государственный
ПФ — значит, государство должно пообещать гражданам, что хотя бы не
растранжирит переданные ему деньги. Однако оно принципиально отказывается
от любых гарантий. Видимо, оно уже знает судьбу средств будущих
пенсионеров. Простой житейский опыт подсказывает, что в течение 10 лет РФ,
в силу низкой конкурентоспособности, не избежит финансовых потрясений — и,
следовательно, незащищенность долгосрочных вложений означает их
гарантированное обесценение. Для граждан, доверяющих государству РФ,
пенсионная реформа усилиями этого государства будет носить выраженный
конфискационный характер.
Изложенные факты позволяют ответить на главный вопрос —
кому выгодна такая реформа? Основным выгодополучателем от пенсионной
реформы являются “эффективные менеджеры”, управляющие созданным
качественно новым ресурсом — пенсионными взносами населения. Это чиновники
Пенсионного фонда, который консолидирует основную часть пенсионных
взносов, ВЭБа СССР и владельцы частных фирм пенсионного сектора.
Смысл реформы, таким образом, заключается в изъятии под
благовидным предлогом из текущих доходов населения 2—6% этих доходов,
консолидации их в ресурс уникального качества и совершенно
безответственной работы с ним “в свое удовольствие”.